Обзор ВС: применение законодательства и мер по противодействию распространению COVID-19

Документ подготовлен в связи с возникшими у судов вопросами по применению изменений в отдельные законодательные акты по вопросам предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций и мер, направленных на противодействие распространению на территории страны COVID-19. Стоит отметить, что Верховный Суд сам инициировал подготовку обзора, направив в начале апреля письмо в суды с просьбой присылать свои вопросы и предложения по их разрешению.

 

Обзор затрагивает вопросы применения процессуального, гражданского, уголовного законодательства, законодательства о банкротстве, а также законодательства об административных правонарушениях.

 

Как следует из сообщения ВС РФ, в настоящее время продолжается подготовка разъяснений по другим вопросам, поступившим от судов, которые в ближайшее время будут представлены на рассмотрение Президиума ВС

21 апреля Президиум Верховного Суда РФ утвердил Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 1.

Обзор содержит разъяснения по 26 вопросам применения процессуального, гражданского, уголовного законодательства, законодательства о банкротстве, а также законодательства об административных правонарушениях. Как отмечается на сайте Верховного Суда, в настоящее время продолжается подготовка разъяснений по другим вопросам, поступившим от судов, которые в ближайшее время будут представлены на рассмотрение Президиума ВС.

Процессуальное законодательство

Отвечая на вопрос, являются ли меры по противодействию распространению COVID-19 основанием для отложения судебного разбирательства, приостановления производства по делу, продления срока его рассмотрения, ВС отметил, что сложность рассмотрения дела в текущих условиях может являться основанием для продления срока его рассмотрения.

При этом вопрос о необходимости отложения разбирательства дела, приостановлении производства по делу, продлении срока рассмотрения дела должен решаться судом, арбитражным судом, в производстве которого находится дело, самостоятельно применительно к каждому конкретному делу с учетом необходимости соблюдения сроков рассмотрения дела судом соответствующей инстанции и разумного срока судопроизводства.

Также Суд пояснил, каковы правовые последствия того, что последний день процессуального срока приходится на день, объявленный нерабочим указами Президента РФ. Согласно разъяснению, нерабочие дни в период с 30 марта по 30 апреля 2020 г. включаются в процессуальные сроки и не являются основанием для переноса дня окончания процессуальных сроков на следующий за ними рабочий день (вопрос 2).

В ответе на третий вопрос разъяснено, что если последний день срока, на который отложено судебное разбирательство, приходится на нерабочий день (в том числе объявленный таковым в целях обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения), то с учетом ч. 4 ст. 114 АПК РФ днем окончания такого срока считается первый следующий за ним рабочий день.

Последний процессуальный вопрос касается того, являются ли ограничительные меры, введенные в субъектах РФ, или соблюдение гражданином режима самоизоляции основанием для восстановления процессуальных сроков. Верховный Суд указал, что сроки совершения процессуальных действий лицами, участвующими в деле, пропущенные в связи с введенными мерами по противодействию распространению новой коронавирусной инфекции (ограничение свободного перемещения граждан, их нахождения в общественных местах, государственных и иных учреждениях, изменения в работе органов и организаций), подлежат восстановлению в соответствии с процессуальным законодательством.

Вопросы применения гражданского законодательства

В этом разделе Обзора также приведено четыре разъяснения. Так, ВС указал, что если последний день срока исполнения обязательства или срока исковой давности приходится на день, объявленный нерабочим указами президента, то при отсутствии иных оснований для освобождения от ответственности за неисполнение обязательства это не является основанием для переноса срока исполнения обязательства (вопрос 5).

«Если в условиях распространения новой коронавирусной инфекции будут установлены обстоятельства непреодолимой силы по правилам п. 3 ст. 401 ГК РФ, то необходимо учитывать, что наступление таких обстоятельств само по себе не прекращает обязательство должника, если исполнение остается возможным после того, как они отпали», – отметил Суд со ссылкой на Постановление Пленума ВС РФ от 24 марта 2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств». В этом случае должник не несет ответственности за просрочку исполнения обязательства, возникшую вследствие наступления обстоятельств непреодолимой силы, а кредитор не лишен права отказаться от договора, если вследствие просрочки, возникшей в связи с наступлением обстоятельств непреодолимой силы, он утратил интерес в исполнении.

Отвечая на вопрос о том, возможно ли восстановление сроков исковой давности или их приостановление в связи с введенными ограничениями и (или) мерами самоизоляции, Верховный Суд, в частности, отметил, что невозможность для граждан в условиях принимаемых ограничительных мер обратиться в суд с иском может рассматриваться в качестве уважительной причины пропуска срока исковой давности и основания для его восстановления на основании ст. 205 ГК РФ. Кроме того, отмечается, что, если ограничительные меры привели к возникновению обстоятельств непреодолимой силы, это также может стать основанием для приостановления течения срока исковой давности.

Седьмой вопрос Обзора касается того, возможно ли признание эпидемиологической обстановки, ограничительных мер или режима самоизоляции обстоятельствами непреодолимой силы (п. 3 ст. 401 ГК РФ) или основанием прекращения обязательства в связи с невозможностью его исполнения (ст. 416 ГК РФ), в том числе в связи с актом государственного органа (ст. 417 ГК РФ), а если возможно – то при каких условиях.

ВС пояснил, что признание распространения новой коронавирусной инфекции обстоятельством непреодолимой силы не может быть универсальным для всех категорий должников, независимо от типа их деятельности, условий ее осуществления, в том числе региона, в котором действует организация, в силу чего существование обстоятельств непреодолимой силы должно быть установлено с учетом обстоятельств конкретного дела.

Также говоря о том, возможно ли признание эпидемиологической обстановки, ограничительных мер или режима самоизоляции основаниями для изменения или расторжения договора, Суд указал, что дополнительные права на отказ от договора либо изменение его условий могут быть предусмотрены как общими положениями об обязательствах, например положениями ст. 328 ГК РФ, так и законодательством об отдельных типах и видах договоров, например положениями ст. 19 Федерального закона от 1 апреля 2020 г. № 98-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам предупреждения и ликвидации чрезвычайных ситуаций». «Последствия расторжения или изменения договора в таких случаях определяются на основании п. 3 ст. 451, а также п. 4 ст. 453 ГК РФ, если иное не установлено законом или иным правовым актом», – указано в разъяснении.

Законодательство о банкротстве

Разъяснения данного раздела касаются только вопросов о введении моратория на банкротство. В ответе на вопрос 9 ВС пояснил, что в период действия моратория для возврата заявления кредитора о признании должника банкротом достаточным основанием будет включение должника в перечень лиц, на которых распространяется мораторий. Обстоятельства возникновения задолженности должника перед кредиторами (в том числе причины, по которым она возникла, связь с основанием для введения моратория), а также период ее возникновения правового значения не имеют.

Отвечая на вопрос о том, подлежат ли выдаче исполнительные листы на основании судебных актов по имущественным взысканиям в отношении должников, на которых распространяется мораторий, Суд указал, что положения п. 3 ст. 91 Закона о банкротстве не исключают возможность рассмотрения в период действия моратория исков к должникам, на которых он распространяется.

Вопрос 11 касается восстановления сроков, предусмотренных Законом о банкротстве и пропущенных в связи с возникновением обстоятельств, послуживших основанием для введения моратория. Верховный Суд отметил, что, принимая во внимание складывающуюся ситуацию, связанную с распространением новой коронавирусной инфекции, и принятие Президентом РФ ряда мер, в числе которых объявление нерабочих дней и ограничение работы организаций, судам следует иметь в виду, что восстановление сроков на предъявление кредиторами требований по делу о банкротстве и (или) признание соблюденными сроков на совершение иных действий по делу о банкротстве производится с учетом фактических обстоятельств каждого конкретного дела.

Применение уголовного законодательства в условиях пандемии

Верховный Суд указал в ответе на вопрос 12, что обстоятельства распространения COVID-19 на территории Российской Федерации относятся к обстоятельствам, представляющим угрозу жизни и безопасности граждан, на которые указано в примечании к ст. 207.1 УК РФ и в п. 2 примечаний к ст. 13.15 КоАП РФ.

Также он пояснил критерии разграничения административной ответственности за правонарушения, предусмотренные ч. 9 и 10 ст. 13.15 КоАП РФ, и уголовной ответственности по ст. 207.1УК РФ в случаях распространения физическим лицом в СМИ, а также в информационно-телекоммуникационных сетях заведомо недостоверной информации о новой коронавирусной инфекции под видом достоверных сообщений (вопрос 13).

В частности, ВС подчеркнул, что такие действия могут содержать признаки уголовно наказуемого деяния и квалифицироваться по ст. 207.1 УКРФ в случаях, когда они состоят в публичном распространении под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, в том числе об обстоятельствах распространения COVID-19 на территории РФ, или о принимаемых в связи с этим мерах, приемах и способах защиты, и это представляет реальную общественную опасность и причиняет вред охраняемым уголовным законом отношениям в сфере обеспечения общественной безопасности. «При этом публичный характер распространения заведомо ложной информации может проявляться не только в использовании для этого средств массовой информации и информационно-телекоммуникационных сетей, но и в распространении такой информации путем выступления на собрании, митинге, распространения листовок, вывешивания плакатов и т.п.», – отметил Суд.

Отвечая на следующий вопрос о действии ст. 207.1 и 207.2 во времени, ВС указал, что лицо не может быть привлечено к уголовной ответственности за распространение заведомо ложной информации, указанной в диспозициях этих статей, если это деяние совершено до вступления их в силу, то есть до 1 апреля 2020 г., в том числе и в случаях, когда общественно опасные последствия, предусмотренные ст. 207.2 УК, наступили в период действия нового уголовного закона.

Вопрос 15 касается того, может ли быть отнесена к общественно значимой информации применительно к диспозиции ст. 207.2 УК РФ информация, являющаяся предметом преступления, предусмотренного ст. 207.1 УК РФ. Суд пояснил, что публичное распространение под видом достоверных сообщений заведомо ложной информации, о которой идет речь в примечании к ст. 207.1 УК РФ, повлекшее по неосторожности причинение вреда здоровью человека, его смерть или иные тяжкие последствия, квалифицируется по соответствующей части ст. 207.2 УК РФ. Если же в результате этих действий указанные последствия не наступили, содеянное надлежит квалифицировать по ст. 207.1УК.

В последнем разъяснении «уголовного» раздела Верховный Суд привел критерии разграничения административной ответственности, предусмотренной ч. 10.1 и 10.2 ст. 13.15 КоАП РФ, и уголовной ответственности, предусмотренной ст. 207.1 и 207.2 УК.

Указано, что такое разграничение следует проводить по субъекту правонарушения: административная ответственность за деяния, предусмотренные ч. 10.1 и 10.2 ст. 13.15 КоАП РФ, установлена только для юридических лиц, тогда как граждане, в том числе должностные лица, руководители юридического лица, при наличии в их действиях состава преступления, предусмотренного ст. 207.1 или 207.2 УК РФ, могут быть привлечены к уголовной ответственности.

Применение законодательства об административных правонарушениях

Последний раздел обзора содержит десять разъяснений о применении новых статей КоАП РФ.

В частности, ВС пояснил, что граждане, должностные лица, лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, юридические лица подлежат привлечению к административной ответственности по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ как за нарушение Правил поведения при введении режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации, так и за нарушение обязательных, а также дополнительных обязательных для исполнения гражданами и организациями правил поведения при введении на территории субъекта Российской Федерации режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации (вопрос 17).

«При решении вопроса о назначении лицу, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ, административного наказания конкретного вида и размера необходимо руководствоваться положениями главы 4 КоАП РФ и иметь в виду, что такое наказание должно отвечать требованиям пропорциональности, справедливости и соразмерности, индивидуализации административной ответственности, а также соответствовать целям предупреждения совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами», – указано в Обзоре.

В следующем разъяснении ВС указал, должностные лица каких органов имеют право составлять протоколы об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ. А в ответе на вопрос 19 указал, что срок давности привлечения к ответственности за это правонарушение составляет три месяца и исчисляется с момента его обнаружения, само же такое правонарушение является длящимся.

Как указал ВС, дела об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП РФ, рассматриваются судьями районных судов и подлежат рассмотрению по месту совершения таких правонарушений. При этом местом совершения административных правонарушений данной категории является место их выявления. В случае проведения административного расследования дело рассматривается по месту нахождения органа, проводившего его (вопрос 20).

Отвечая на вопрос 21 о том, кому может быть назначено административное наказание в виде предупреждения за совершение административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП, Суд указал, что оно может быть сделано в отношении любого субъекта, предусмотренного данной нормой, в зависимости от конкретных обстоятельств дела.

В следующем разъяснении ВС пояснил, что привлечению к административной ответственности по ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ в связи с угрозой распространения новой COVID-19 подлежат в том числе лица с подозрением на наличие заразной формы инфекционного заболевания; лица, прибывшие на территорию Российской Федерации, в том числе из государства, эпидемически неблагополучного по коронавирусной инфекции; лица, находящиеся или находившиеся в контакте с источником заболевания, в контакте с лицами с подозрением на наличие заразной формы инфекционного заболевания; лица, уклоняющиеся от лечения опасного инфекционного заболевания, нарушающие санитарно-противоэпидемический режим, а также не выполнившие в установленный срок выданное в периоды, указанные в ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ, законное предписание (постановление) или требование органа (должностного лица), осуществляющего федеральный государственный санитарно-эпидемиологический надзор.

Вместе с тем, указал Суд, при решении вопроса о назначении административного наказания конкретного вида и размера необходимо руководствоваться положениями главы 4 КоАП РФ и иметь в виду, что оно должно отвечать требованиям пропорциональности, справедливости и соразмерности, индивидуализации административной ответственности, а также соответствовать целям предупреждения совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами.

Далее разъяснено, должностные лица каких органов имеют право составлять протоколы об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 2 ст. 6.3 КоАП РФ, – сотрудники полиции и органов, осуществляющих федеральный государственный санитарно-эпидемиологический надзор. Срок давности привлечения к ответственности за данное правонарушение, как указал Суд, составляет 1 год и исчисляется с момента его обнаружения. Правонарушение также является длящимся.

Дела по данной статье КоАП РФ подлежат рассмотрению судьями районных судов по месту совершения таких правонарушений. При этом местом совершения административных правонарушений данной категории является место их выявления.

В последнем пункте Обзора указано, что, если окончание срока обжалования постановления по делу об административном правонарушении приходится на день, объявленный нерабочим указами Президента РФ, последний день такого срока не переносится на следующий рабочий день, а постановление вступает в законную силу на следующий день по истечении названного срока. При этом судам необходимо учитывать, что, устанавливая срок для подачи жалобы (принесения протеста) на постановление по делу об административном правонарушении, КоАП РФ допускает возможность восстановления данного срока в случае его пропуска по ходатайству лица, подающего жалобу (приносящего протест).

Источник: https://www.advgazeta.ru